Русские праздники, приметы, обычаи и традиции

Пословицы, народные приметы и традиции праздников на Руси

Пословицы, народные приметы и традиции праздников на Руси

В 20-е годы XX века право выбора невесты всецело стало принадлежать молодым. Старики с этим примирились и ограничились скромной ролью советчиков.
Парень делал девушке предложение, и если последняя давала согласие, то он мог переговорить с ее родителями и получить их согласие.
После этого парень направлял своих родителей или сам шел разговаривать с родителями невесты.
Девичник и мальчишник. Парни, одетые в лучшие наряды, собирались у ближайшего к дому невесты товарища. Девчата местом сбора назначали избу подруги, и в условленное время те и другие направлялись к невесте. Девчата пели:

Что при этом час е-времечке,
Что при Танином девичнике
Прилетел к ней соколок,
Соколок добрый молодец.
Он садился на окошечко,
На серебряную прибоичку.
Прибоичка отломилася,
Окошечко раствор и лося,
А сам взвился, полетел
Выше терема высокого.
Выше терема высокого.
*
Как Танина матушка
По горам похаживала,
Все Таню пробуживала:
«Встань, проснись, мое дитятко,
Ты прими ясного сокола,
Ясного сокола залетного,
Все Ивана да Ивановича.
*
«Ты родимая матушка моя.
Востры ноженьки подкосилися,
Белы ручки опустилися,
Головушка с плеч свалилася,
И язык мой не ворочается,
Да и говорить с вами не хочется».

*
С пением этой песни девчата и ребята, сверстники жениха и невесты, вваливались в помещение и рассаживались за накрытыми столами, уставленными кушаньями.
Прежде чем сесть за стол, девчата, как только перешагнут порог Дома, стремительно бросались к столам, схватывали салфетки и швыряли к порогу в знак пожелания, чтобы подружки вышли в будущем году замуж (т.е. летели бы так, как летела к порогу брошенная салфетка).
Затем начиналось угощение. Есть много считалось неприличным, Но радушные хозяева уговаривали своих гостей: «Кушайте, не стесняйтесь, затем и на стол ставили, чтоб ели. Пожалуйста, а то мы будем думать, что вам наше угощение не нравится!» Но если гости за столом скромничали, то потом они с успехом возмещали это другим способом: каждый из участников пирушки, пользуясь удобной минутой, брал гостинцы со стола и запихивал их в карманы.
Время от времени пели песни, например такую:
*
Уж вы сборы, сборы девичьи,
Сборы девичьи Татьянины!
Собирала своих она всех подруг,
Сажала подруженек она высоко,
А сама садилася выше всех,
Склонила головушку ниже всех,
Задумала думушку крепче всех.

*
Из песенок на мальчишнике большой популярностью пользовалась такая:
*
Последний нынешний денечек
Гуляю с вами я, друзья,
И завтра рано на рассвете
Не стану больше парнем я…
Заплачут братья мои, сестры,
Заплачет мать и мой отец,
Еще заплачет дорогая,
Которую крепко я люблю.
К венцу завтра с ней поеду
И жить в свой дом я поведу.

*
В промежутках между песнями молодежь вела веселые разговоры. На долю каждой девушки и парня перепадал не один десяток гостинцев за здоровье ее жениха и его невесты. Время проходило весело и обещало кончиться еще веселее, если бы не виновница всех деревенских неурядиц — самогонка.
Благословение. На другое утро, прежде чем соберутся гости, родители жениха благословляли сына, родители невесты — дочь. Дружка просил всех отойти в сторону, стелил на пол полотенце, брал с божницы икону и, становясь лицом к отцу, говорил торжественным голосом: «По светлой горнице похожу, таковых людей посмотрю, есть таковые люди: Иван Яковлевич и Василиса Николаевна? Сын ваш новобрачный, князь Иван Иванов, просит вашего родительского благословения».
Отец брал икону в руки и со слезами на глазах обращался к сыну: «Вот что, дорогой сынок: не забывай Бога, без Бога наша жизнь мертва. Не забывай родителей и живи с ними в согласии».
Затем начинались лобызания, и снова следовали благословения. Точно так же благословляли невесту.
За несколько дней до свадьбы девчата приносили из леса низенькую кудрявую елочку, наряжали ее букетами цветов из разноцветной бумаги и бусами из рябиновых ягод. В день свадьбы девушки с этой елью собирались у ближайшей к дому невесты подруги и от нее направлялись на торжество, распевая:
*
Не в трубушку трубят
Рано на заре —
Плакала свет-Такя
По русой косе:
«Коса ль моя, косынька.
Коса русая!
Вечор тебя, косынька,
Девушки плели,
А поутру свахоньки
Немилостливы пришли,
Стали мою косыньку
Рвать-порывать,
Пучок повивать.

*
Подружек с елочкой невеста встречала на крыльце; затем девушки садились за стол и громко голосили:
*
Кукует кукушечка, она за садочком.
Плакала свет-Таня, она за столом.
Всплакнувши, молвила:
«Боже мой, ну кто ж меня, горькую, может утешить?»
Утешает горькую родная матушка.
Ее утешеньице все не вечное,
Все не вечное, не сердечное.
Кукует кукушечка, она за садочком.
Плакала свет-Таня, она за лесочком…

*
Песня кончалась словами «Может утешить», и затем девушки пели:
*
Утешает горькую родной батюшка.
Его утешеньице сердечное,
Сердечное, но не вечное…
Затем утешает ее милый друг:
Его утешеньице будет вечное,
Будет вечное и сердечное.

*
Или пели другую песенку:
*
На горе стояла елочка,
Под горой стоит светелочка,
Во светелочке огонь горит,
Перед огнем большое зеркало стоит,
Перед зеркалом красная девица сидит;
Она белится, румянится,
Под венец она справляется.

*
Эту песню девушки пели до тех пор, пока гости жениха не давали выкупа за елочку.
Например, они назначали цену в пять рублей. После недолгих пререканий сходились на трех рублях и начинали величать. Величать начинали с жениха и невесты. Затем по порядку слева направо. Каждый, кого величали, платил за труды в среднем по 50 копеек. Деньги подавались всегда или в гостинцах, или в рюмках с вином, или в пирожках. Тому, кто подал мало или совсем отказывался от платы, пели суму:
*
Как Иван-то господин
Да все по миру ходил.
Ой люли, ой люли,
Да нее по миру ходил.
Да все по миру ходил.
Суму новую носил.
Ой люли, ой люли,
Суму новую носил.
Как у нас-то ночевал,
Он на печке спал.
Ой люли, ой люли,
Он на печке спал.
Он на печке спал.
Он на полку взглянул,
Ой люли, ой люли,
Он на полку взглянул.
Он на полку взглянул.
Блинов стопу стянул.
Ой люли, ой люли,
Блинов стопу стянул.
На полати поглядел,
Себе лапти надел.
Ой люли, ой люли,
Себе лапти надел.
*
Как у Вани на макушке
Разыгрались три лягушки.
Ой люли, ой люли,
Разыгрались три лягушки.
Как у Вани на плеши
Разыгралися три вши,
Ой люли, ой люли,
Разыгралися три вши.
*
Как-то Ванин кафтан
Шут по месяцу таскал.
Ой люли, ой люли,
Шут по месяцу таскал.
Как на Ване шапчонку
Разорвали три чертенка.
Ой люли, ой люли,
Разорвали три чертенка.
Как на Ване штаны
После деда сатаны.
Ой люли, ой люли,
После деда сатаны.
*

После величания девчата уходили и гости оставались с хозяевами. Молодежь пела песни, старики подпевали им или затягивала собственную песню. Некоторые гости пускались в пляс. Но веселье длилось недолго, нужно было ехать в церковь. Дружка и гости снаряжали свадебный поезд. Другая часть гостей расходилась по домам. Через час только самые близкие родственники: отец, мать, дружка, сваха, шафера — возвращались в дом невесты.
Во главе этой новой процессии шел дружка; он стучался в дверь невесты, приваривая: «Господи Иисусе Христе сыне божий, помилуй нас! Пустите нас!» Он повторял это три раза. После этого дверь отворялась, и гости входили в помещение, полное народа.
Выкуп невесты. В правом углу комнаты плотным кольцом стояли  девушки — подруги невесты, и среди них сидела наряженная ими невеста.
Дружка брал жениха за руку и подводил к невесте.
Девчата еще плотнее сжимались и требовали выкупа за невесту. Если следовал выкуп, девушки расступались, давая жениху дорогу.  Но ему опять не удавалось пройти к невесте и вести ее к столу:  Позади нее сидела девочка или мальчик с ножницами в одной руке и косой в другой. Девочка угрожала отрезать невесте косу, если жених не даст выкупа в ее пользу.
После того как и это требование было удовлетворено, жених подходил к невесте и брал ее за руку; в это время невеста старалась наступить жениху на ногу, жених, в свою очередь, стремился наступить на ногу невесте.
Наконец жениху удавалось взять невесту за руку и повести стол, а девчата запевали:
*
Уж вы, воры, воры лютые,
Унесли нашу невесточку, красну-девушку,
Красну-девушку, затейницу,
Затейницу-башмашницу,
Башмашницу-чулошницу,
Хороводницу-заводницу…

*
Затем пели другую песню:
*
Как высокая свашенька,
Она любит по пирам ходить,
Она любит по пирам ходить,
Она хочет красных девок одарить,
Не рублем-полтиною —
Золотою двугривною.

*
Затем снова величали гостей, и через несколько минут все садились в свадебный поезд. Последние спешили незаметно для невесть привязать сзади ее платья нитку и сделать на ней, по возможности больше узелков. Сколько узелков удастся завязать, столько девушек считалось, выйдет замуж.
На улице гадание продолжалось: нужно было бросить венки в воздух и разорвать их на куски, затем ловить брошенный свахой хме.г Все это делалось с одной целью: поймать женихов, выйти замуж.
Пока поезд трогается, один из членов семьи вбивает в косяк двери нож как верное средство от колдунов, иначе благополучно не достинут церкви.
Свадебный поезд. Наконец с молитвами и благословением пое трогался в путь; все усиленно крестились. Проезжая по полю, невес бросала носовой платок.
В дороге поезд делал несколько остановок. Когда поезд останавливался в первый раз, дружок заявлял: «Сломалась оглобля! » Сваха доставала подарок дружке — платок или еще что-нибудь, и поезд двигался дальше. Через некоторое время «рвались гужи». Дружок доставал выпивку, все выпивали по стаканчику и опять пускались в путь. Таким образом делали пять-шесть остановок, пока добирались до церкви.
Венчание. Прежде чем приступить к обряду, батюшка говорил: «Если здесь есть партийные или вообще неверующие, пусть удалятся или ведут себя прилично».
Как только брачующимся предлагали подойти к аналою, они бросались бежать, так как существовала примета: кто первый наступит на ковер, тот будет главой в семье.
По выходе из храма вся процессия направлялась в церковную сторожку. Здесь стояла приготовленная закуска и выпивка. Первую кружку по правилу подносили батюшке, затем дьякону. Немного спустя батюшка затягивал какую-то песенку и прихлопывал по коленке. Потом просил гостей, которые уже садились в свадебный поезд, петь. Молодежь в ответ на его просьбу пела:
*
Церковь золотом залита…
Пред оборванной толпой
Проповедовал с амвона
Черт в одежде парчевой…

*
Когда поезд уже скрывался за околицей села, молодежь еще с большим задором продолжала:
*
Стой ты, сволочь толстопузая,
Расскажи, что в церкви врал
И какие грехи ада
Беднякам ты обещал…

*
Возвращение свадебного поезда в деревню. В деревню поезд возвращался поздно вечером, что, однако, не мешало крестьянам собираться около дома жениха. В то время как молодых вводили в дом, девчата запевали:
*
По бережку-бережку бояре идут,
Бояре идут, бояре идут.
По крутому бережку Татьяну ведут,
Татьяну ведут.
У ней с правой рученьки
Перстень свалился, перстень свалился.
Как у Тани Ваня да спрашивался,
Да спрашивался: «Скажи, моя Таня,
Да кто ж тебе мил, да кто ж тебе мил?»
«Мил мне миленочек
Родной батюшка, родной батюшка.
Еще мила-милешенька
Родная матушка, родная матушка».
«Неправду ему баешь, не речь говоришь,
Не речь говоришь.
Сама меня любишь,
А меня гневишь, а меня гневишь».

*
Потом начиналась пирушка, которая длилась до поздней ночи. На заре и жених с невестой оставались, наконец, наедине.
Услужливая сваха стлала мягкую перинку, покрывала чистой простыней и оставляла молодых. Наутро она первой узнавала о прошло* невесты. Вся деревня потом судила-рядила о ее добрачном грехопадении или о ее девственности и непорочности.
На другой день утром, после того как молодые оденутся, дружка вводил их в избу, давал в руки невесте веник и заставлял подметать пол. По мере того как работа невесты подходила к концу, гости pacшвыривали сор во все стороны, и невеста снова начинала мести с переднего угла. Так продолжалось до тех пор, пока она не уставала.
Затем брали один-два старых горшка, клали в них деньги, кто сколько пожертвует, и бросали на пол. Невеста начинала выбирать деньги.