В деревнях православные хоронили своих близких на приходских кладбищах. Каждая раскольничья деревня заводила свое собственное кладбище. Церковь всегда боролась с таким разделением. Но староверы находили всевозможные способы, чтобы разделить территорию с православными и не допустить на свое кладбище «щепот-ников, удавленников, опойц, некрещенных». Если не удавалось устроить отдельно кладбище, отводили на общей территории специальный участок, который тщательно огораживался.
Для городских жителей место под кладбище отводилось за городом, но в селах и деревнях эти кладбища устраивались при храмах.
Утопленников и самоубийц не хоронили на кладбищах. Было убеждение, что если на кладбище похоронить утопленника или удавленника (самоубийцу), то весь край постигает бедствие. Поэтому в старину народ, приведенный в волнение несчастьем, как, например, неурожаем, мором, эпидемией, выгребал мертвецов из могилы.
Умерших внезапно на улице, убитых в дороге хоронили в убогом доме. Убогие дома были не только в Москве, но и в других городах. В них также хоронили отверженных, которых считали недостойными кладбища. Воров, разбойников, казненных, как и самоубийц, хоронили в поле или в лесу.
Убогий дом
Убогим домом, убожницей или богадельней, называли приют для калек, а также скудельню, куда свозили тела погибших странников, утопленников, убитых в дороге. Трупы клали в общую могилу, совершая молитву над ней в Дмитриеву субботу (последнюю субботу перед Масленицей).
В конце XVI века в зимнее время славяне не хоронили покойников, а ставили их в доме, выстроенном в предместье или за городом, который называли Божедом, или Божий дом. Там трупы накладывались друг на друга, как дрова в лесу, и от мороза становились твердыми, как камень. Весной, когда лед растает, родственники покойника предавали его тело земле.
