Особенности поста
Этот пост установлен как воспоминание о 40-дневном посте Иисуса Христа в пустыне, но длится он 7 недель и делится на две неравные части — святую четырехдесятницу и страстную седмицу, установленную в память о Страстях Господних.
Еда. Крестьяне считали непростительным грехом пить на пост чай с сахаром: чай и сам по себе напиток полугреховный, а с сахаром он считается безусловно скоромным, так как сахар, по понятиям крестьян, делается из костей животных.
Даже грудных детей во время поста кормили постной пищей. Хотя молоко матери и позже признавалось греховной «скоромью», но этот грех считался небольшим и падал он не на младенца, а на мать. Но дети, уже отлученные от груди, обязательно должны были соблюдать посты наряду со взрослыми.
Такая же строгость в соблюдении постов предписывалась и тяжелобольным. Только молодые, в редких случаях, могли уступить настояниям врачей и фельдшеров, да и то с разрешения духовного отца. Священник тщательно взвешивал, насколько болезнь серьезна и насколько постная пища может быть опасна для здоровья больного.
Во время говения многие старики и старухи ели один раз в день и притом не вареную пищу, а всухомятку: хлеб или сухари с водой. Наиболее благочестивые старались, по возможности, ничего не есть всю страстную неделю, а пить только воду. Для детей в благочестивых семьях «дневное голодание» было обязательно только в страстную пятницу. Народ верил, что полное воздержание в этот день от пищи дает постнику прошение от всех грехов, совершенных после последней исповеди. Правда, дети лишь с большим трудом выдерживали столь строгий пост и нередко, по забывчивости, хватались за корки, но таких «бесстыдников» матери останавливали угрозой: «А вот поп тебе как отрежет ухо да как отхлещет тебя кобыльей ногой, — будешь знать».
В преклонном возрасте крестьяне несли христианскую обязанность с поразительной аккуратностью: некоторые старухи говели даже два, три и четыре раза. Но зато некоторые молодые крестьяне иногда позволяли себе «маскировать говень», не бывая на исповеди по несколько лет кряду. Правда, крестьяне верили, что человек, не бывший семь лет у исповеди, уже составлял добычу дьявола, который может распорядиться таким человеком по своему усмотрению.
Каждая деревенская хозяйка имела «постную» посуду — особые горшки, миски и даже ложки, предназначенные исключительно для постных дней.
Поведение. Всего охотнее крестьяне говели на первой, четвертой и страстной неделе. В это время говеющие старались как можно меньше говорить, чтобы не проронить пустого слова; по вечерам, если есть в семье грамотный, читалась какая-нибудь божественная книга, и все слушали или молились. Все церковные службы посещались аккуратно, а перед исповедью кланялись друг другу в ноги, прося простить согрешения ради Христа. Обычай не позволял, чтобы старшие кланялись в ноги младшим. Поэтому «большак», идя на исповедь, ограничивался лишь тем, что говорил домочадцам: «Простите, коли зря сделал» — и слегка кланялся.
Кроме воздержания в пище крестьяне соблюдали и половое воздержание во время поста. Виновные в таком проступке не только подвергались строгому внушению со стороны священника, но выносили немало насмешек и от своих односельчан, так как по дню рождения младенца прекрасно высчитывали, соблюдали ли супруги «закон» в посты.
Деревенская молодежь не могла затевать игрища и ни под каким видом не смела петь мирские песни, не говоря уже о плясовых и хороводных. Допускалось петь лишь так называемые стихи, которые больше похожи на старообрядческие псалмы. Все эти стихи отличались грустным, монотонным напевом, напоминающим речитатив, большая часть стихов носила религиозный или нравоучительный характер.
Исповедь и причастие. Каждый взрослый говельщик, подходя к священнику исповедываться, клал в стоящее возле него блюдо мелкую монету, а в некоторых приходах и свечу. После исповеди, прослушав «правило», говеющий клал еще одну монету, уже на блюдо возле псаломщика, и после разрешительной молитвы все расходились по домам, поздравляя друг друга «с очищением совести». Читать полностью…
